Одержимые высотой: история альпинизма

И КРАСОТА МОГУЧИХ ГОР оставалась бы бесспорным, само собой разумеющимся аргументом в пользу того, чтобы восходить на вершины, если бы не один парадокс. Есть те, кто увидеть это огромное пространство не может, а может только услышать. Есть люди, которые совершают этот подвиг в абсолютной темноте. Американец Эрик Вайхенмайер из-за редкой формы расслоения сетчатки полностью потерял зрение в 13 лет – ему пришлось заново учиться воспринимать мир. Тем не менее, спортивный лагерь для слепых, вольная борьба и скалолазание определили его дальнейшую жизнь. Он летает на параплане, проезжает тысячи километров на велосипеде, в одиночку проплывает Гранд-каньон на каяке, и это далеко не полный список его увлечений. Хорошо ли ледоруб зацепился за лед, он определяет на слух. А его глазами стали руки, и единственной трудностью Эрик называет то, что выше своих рук он «не видит». В 2002 году, в возрасте 33 лет он стал первым слепым альпинистом, который поднялся на самые высокие горы каждого из семи континентов, в том числе на пик Винсон в Антарктиде и на Эверест, а позже – на вершину Новой Гвинеи – пик Джая (Пирамида Карстенса). Альпинист Джефф Эванс, который много лет помогал ему в горах, сказал, что Эрику хочется знать, на что он способен, и чувствовать страх. Сам Эрик рассуждает так: «Многие люди говорят, что идут в горы из-за красивых видов. Все это чушь! Не по этой причине люди идут в горы. Вы не будете терпеть лишения в течение трех месяцев только лишь из-за красивой картины. Я думаю, человек идет в горы по многим причинам: за достижением, за обретением смысла, ради чувства товарищества…» 

ЭРИК ВАЙХЕНМАЙЕР не единственный незрячий восходитель. Австриец Энди Хольцер, слепой от рождения, не просто повторил его достижения, собрав семь вершин, а выбрал другой маршрут на высочайшую из них. Прошлой весной он стал первым слепым, который поднялся на Эверест по северной стене, со стороны Тибета.

КАКОВ ВТОРОЙ самый частый аргумент после красоты? Путь в горах измеряется не метрами и даже не километрами, а затраченными силами и пройденными проверками. И многие альпинисты специально делают акцент на том, что всегда идут побеждать не вершину, а самих себя. Владимир Шопин продолжает размышлять:
– Мне кажется, это преодоление себя. Потому что те испытания, которые проходит человек, формируют его как личность. В основном доказывают себе: я могу это преодолеть. Когда уже выходишь на высоту, особенно первый раз, ты понимаешь, что можешь на любом шаге умереть, – вот мои первые ощущения. А потом эти границы раздвигаются. Почему люди могут взойти на Эверест без кислорода? Потому что они тренируют организм, кровь свою тренируют – самое главное, что она начинает больше кислорода переносить. Это основа альпинизма – раздвигать границы своих возможностей.

СМЕЛОСТЬ, УПОРСТВО, непреклонность, способность перебороть страх, слабость и боль – можно не раздумывая перечислить с десяток черт, очевидно присущих покорителям вершин. Но вопрос, какие еще психологические особенности отличают этих людей, давно волновал ученых. В книге «Медицина и альпинизм» Здислав Рин приводит свидетельства врачей, в разное время записавших свои наблюдения за альпинистами. В программу американской экспедиции 1963 года, помимо покорения Эвереста, входили исследования по гляциологии, физиологии, социологии и психологии, поэтому среди участников было несколько научных работников, в том числе психолог Джеймс Лестер из Сан-Франциско. Желая выяснить, что заставляет людей рисковать жизнью ради вершины, он сделал для альпинистов серию личностных тестов и зафиксировал их психическое состояние. В дневнике экспедиции он писал, что восходители непоседливы, чрезмерно самоуверенны, склонны к доминированию и бунтарству против оговоренных правил, они стремятся к независимости и обособленности от товарищей, а поступки их часто непредсказуемы. Кроме того, Лестер просил самих альпинистов вести дневники как во время подготовки к экспедиции, так и в процессе восхождения и анализировал их записи. Несколько человек изъявили желание взойти на Эверест по ранее не пройденному, а значит, максимально опасному маршруту (через Западный Хребет), но по мере приближения к старту происходило удивительное: чем большую неуверенность и пессимизм они испытывали относительно своего выбора, тем сильнее им хотелось подняться на вершину именно этим путем. К счастью, энтузиасты воплотили свой план и остались в живых.

ЛЕСТЕРА ЦИТИРУЮТ Крис Кейс в книге «Пагубное стремление к цели: трагедия на Эвересте» и Оливер Буркеман в книге «Антидот. Противоядие от несчастливой жизни», в главе «Целепомешательство» – названия говорят сами за себя. Одержимый целью альпинист представляет себя уже стоящим на вершине, и воображаемый триумф таким образом оказывается не просто маяком вдали, а новой частью его личности, элементом восприятия своего «я»: по мере подъема ему становится все сложнее отказаться от опасной попытки и повернуть назад. Появился даже термин «целедицея» – по аналогии с «теодицеей», верой в бога несмотря на существующее в мире зло, это решение во что бы то ни стало добиться цели, даже если средств она давно не оправдывает и больше походит на безрассудство. Притяжение вершины подобно пению сирены, затмевающему мысль о том, что корабль может в любой момент разбиться о скалы. 

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ после Лестера, в очередной гималайской экспедиции, врач Россего наблюдал за группой из 15 участников, в которой были и мужчины, и женщины. Мужчины показались ему более самодостаточными и уверенными, упрямыми и вспыльчивыми, при этом более скрытными и замкнутыми. Женщинам контролировать неуверенность и страх удавалось хуже, они были обидчивы и неуравновешенны, но и в горы они шли именно за эмоциональным переживанием процесса восхождения. Впрочем, портреты получились весьма шаблонные, не так ли? Но Россего пришел к выводу, что всех участников экспедиции объединяет одно – намеренный поиск сложных путей, желание самоутвердиться в своем эго при заниженной самооценке и завышенном уровне устремлений.

СЛУЧАЕТСЯ ТАК, что, становясь пленниками собственных амбиций, люди превращают горы в полигон для достижений и пускаются в погоню за бесконечными результатами: разрядами, званиями, новыми вершинами. С такой точкой зрения знаменитый альпинист Анатолий Букреев не соглашался: «Горы – это не стадионы, где я удовлетворяю свои амбиции, это храмы, где я исповедую свою религию».

ГОРЫ ФОРМИРУЮТ если не религию, то особую философию, не всегда понятную обычным, «двухмерным» людям. И это третий аргумент. Красноярец Сергей Баякин, например, объясняет так: «Человек, который выбирает горизонталь, живет на плоскости с двумя координатами: вперед – назад, вправо – влево. Стоит только выбрать высоту и начать перемещаться по вертикали, в голове возникает третье измерение. Человек начинает мыслить нестандартно! Видеть то, что раньше было скрыто: в жизни, в людях». В вертикальном мире обретают настоящих друзей, ведь три дня в горах скажут о человеке больше, чем тридцать лет общения с ним на равнине.

ЕСТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ АРГУМЕНТ. И профессиональные альпинисты, и бизнесмены, и топ-менеджеры, выбравшие альпинизм в качестве хобби, говорят, что горы – некая школа, и ее уроки не проходят даром. Прежде всего, горы учат тому, что в повседневной жизни звучит предельно сухо: «ставить цели», «принимать решения». Вырубить еще двадцать снежных ступеней, дойти вон до той глыбы, долезть вон до того уступа, там немного отдохнуть – вдох-выдох – и двигаться дальше. Бездействовать нельзя. Пожалуй, к альпинизму лучше всего применим метод «искусство маленьких шагов». Причем путь к вершине начинается не от подножия, а гораздо раньше – на тренировках, во время долгой и усердной подготовки. Горы учат браться за дело, которое поначалу кажется невыполнимым. Оценивать свои силы, рассчитывать время. И параллельно следить за миллионом вещей. Вот что сказал об этом Андрей Евгеньевич Волков, президент Федерации альпинизма России, в одном из интервью Forbes: «Приходится постоянно обо всем думать, все контролировать, как на военном корабле, где 15 экранов и тебе надо на все смотреть. Или будто одновременно жонглируешь восемью шариками. Пока шарики не падают, ты живой». 

ПРИ ЭТОМ ТРЕНЕРЫ по альпинизму и скалолазанию предупреждают, что мотивировать себя одной лишь целью – это путь в никуда, ведь удовольствие от процесса важнее конечной точки. Людьми движет стремление к совершенствованию своей техники, стремление к риску и то, что у психологов считается чуть ли не штампом, – «поиск ощущений». Но поиск каких именно ощущений?

МИХАЙ ЧИКСЕНТМИХАЙИ, один из самых цитируемых психологов современности и известный, прежде всего, как автор теории «потока», объяснял свои идеи в том числе на примере альпинизма. Поглощенный действием, человек становится свободен от рефлексии, и его «я» на время ускользает из сознания: прекращается навязчивый внутренний диалог, исчезают мысли о прошлом и будущем. Больше не нужно «бороться с внутренним беспорядком». На первый план выходят собранность и концентрация, и несмотря на порой титанические усилия при подъеме альпинист испытывает радость и чувствует, что буквально сливается с окружающим миром, – будто бы гора становится продолжением его самого. Ради этого ощущения – обмена энергией с землей, балансирования на грани между ужасом и восхищением – многие и идут в горы. Потоковые состояния кажутся вспышками жизни на фоне скучного существования. О чувстве награды говорит один из респондентов ученого: «Это страшно воодушевляет – достигать все новых вершин в самодисциплине. Ты заставляешь свое тело работать, все болит, а потом оглядываешься назад и приходишь в восторг от себя, от того, что ты сделал. Это вызывает экстаз. Если ты выиграл достаточно сражений с собой, то становится проще побеждать и в мире».

ЕСЛИ ПЯТЫЙ АРГУМЕНТ – самосовершенствование и состояние потока, то шестой – радость возвращения. Из мира холода, снежных бурь, нечеловеческого напряжения, с «третьего полюса» – да практически из космоса! В тепло, в зелень, к аромату цветущих садов, вкусной еде, улыбающимся людям, родным и близким. Не только потому, что удалось спуститься и вернуться живым (ведь альпинисты гордятся даже незавершенными восхождениями). Еще потому, что ощущение победы подпитывает веру в себя. Это ли не абсолютное счастье? 

НО ОПЯТЬ НЕ СХОДИТСЯ. Да, люди возвращаются с гор. А потом – снова в горы. Не отпускают они, зовут обратно. Если ты уже все себе доказал, зачем идти? Когда слепой Эрик Вайхенмайер взошел на Эверест в 2001 году, руководитель экспедиции сказал ему: «Ты должен сделать так, чтобы Эверест не стал твоим главным достижением». В совете опытного альпиниста звучит нотка досады: истории известны случаи, когда люди, достигшие запредельных высот – в горах, в спорте, в жизни, – погружались в продолжительную депрессию, осознав, что главная победа уже позади.

ВПРОЧЕМ, КОМУ-ТО, наоборот, покорение вершины сулит чувство глубокого удовлетворения и спокойствия. Владимир Шопин вспоминает:
– Один мой знакомый в 1971 году, когда мы совершили восхождение на Казбек, сказал: «Я достиг всего». Спрашиваю: «Гена, чего?» Он говорит: «В любой пьяной компании я могу сказать, что я был на Эльбрусе и был на Казбеке. Больше мне в альпинизме ни-че-го не надо».

ДЛЯ КОГО-ТО ВЕРШИНА – не просто цель. «Горы и сделаны для того, чтобы показать человеку, как может выглядеть мечта…» – писал Юрий Визбор. А шерп Тенцинг Норгей говорил: «Горы для меня все. Я знал это, чувствовал всем своим существом в то голубое майское утро 1953 года, когда мы с Хиллари взошли на вершину мира. Подобно буддийскому колесу жизни, моя жизнь совершила свой великий оборот. Много лет назад маленький пастушонок смотрел на большую гору и мечтал… И вот я снова вместе с Эверестом, с Чомолунгмой из детской мечты. Только теперь мечта стала явью».
НА ВЕЧЕРЕ В РГО альпинист Николай Анатольевич Тотмянин, который помимо основной инженерной должности работает горным гидом, рассказал мне, что не у всех восходителей такие высокие мотивы:
– Были люди, которые на спор приезжали. И были у меня две сестрицы, немки. У них дядя был альпинист, в местном клубе завсегдатай. Дядя не бедный, и, умирая, он написал завещание: все оставляю той из вас, которая залезет на семитысячник, иначе все отдам в клуб. Одна сестрица говорит: «Был дурак, дураком и помер, пускай деньги идут в клуб, они мне не нужны». А вторая сказала: «Нетушки». Какой самый простой семитысячник? Пик Ленина. А что для этого надо? Это и это. Приехала и залезла. Ты бы видела, как она плясала, когда спустилась с горы. Альпинисты так не празднуют успех восхождения, как она.

А ЧТО ДО АРГУМЕНТОВ, то я уже сбилась со счета. Как бы там ни было, не люди покоряют горы, а горы покоряют сердца людей. Зачем ходить в горы – это все равно что спросить, зачем любить. Многие альпинисты и сами не знают, почему они рискуют жизнью ради гор. Говорят, если так ставить вопрос, то и ответа не понять никогда. «Потому что они существуют», – сказал Джордж Мэллори, прежде чем отправиться на Эверест в 1921 году и не вернуться.